Текст, скорее всего, опять содержит намек на слешные отношения. Так что, предупреждение то же самое~
Старое радио в кабинете Акулы третий день вещало о похолодании...
Старое радио в кабинете Акулы третий день вещало о похолодании, что и не удивительно, учитывая самый разгар зимы, преддверие Нового года и невесть чего еще. Серый Дом насквозь продрог, будто бездомный зверь, такой же, как те, ютящиеся у дворового забора в поисках подачки. Сквозняки пробирались под шкуру облезлых стен, вымораживали уцелевшие окна, и всем вокруг казалось, что это самое похолодание наступило не в Наружности, а конкретно здесь, в Сером Доме.
В комнате старшей стаи было тихо. Даже слишком тихо для тех, кто начал год с пары трупов и воспитательского террора.
Парочка обжитых кроватей пустовала, и на нетронутых одеялах клубками сворачивался сочившийся из больших окон холод. Чехов второй день ночевала у младших, а Кошка улизнула всего полчаса назад, стуча зубами и подметая одеялом пол. Думала, ее никто не заметит в такой поздний час. Иносказ, вопреки ожиданиям состайников, спал тут же, в своем углу, на своей кровати и ничем не выдавал своего присутствия, даже Лаки не храпел, только дышал хрипло и иногда ворочался. Одному Соколу не спалось.
Не было никаких мыслей, разъедающей мозг философии или внезапно всплывших в памяти песен о вечном. Ничего подобного. Он даже не думал, ни про причины ухода Кошки, о которых она все еще умудрялась умалчивать, хотя они с Лаки оба вполне догадывались, особенно после того, как им вернули Солдата; ни про творившийся в Доме хаос, поддерживаемый близостью пробных экзаменов и грядущего выпуска. Сдавать их на высшие баллы не собирался никто. Никто и не надеялся. Их роли постепенно распределялись, связывались узлами симпатии и предпочтения, заключались пари.
- Как думаешь, куда двинутся наши веселые соседи? – как-то осведомился Лаки, запрыгивая на подоконник. За окном белел двор, тихо выло в стенах, и привычные футболки пришлось сменить на что-то потеплее.
- В мыловарню или в цветочный магазин, крутить грампластинки, - Сокол легко усмехнулся, постучав пальцем по оконному стеклу, но прочная ледяная каемка не поддалась, змеясь причудливыми узорами. Сегодня они прогуливали занятия вдвоем, Кошка училась, решила вдруг, что ей очень уж надо.
- Ахренительная фантазия, детка! – хохотнул Лаки, видимо, пытаясь представить себе весьма однозначных в этом случае персонажей, но, то ли не смог, то ли смех оказался сильнее него, - Объяснишь, как ты до этого вывода дошел?
- Очень просто. Там пахнет приятно, а еще ты никогда не сможешь туда зайти.
- Это еще почему? – брови парня недоуменно поползли вверх, в то время, как пальцы прошарились по карманам в поисках сигарет, но не обнаружили там оных. Пачка символических Lucky Strike в который раз была конфискована под нерушимое «потом отдам». Потом-потом, но Сокол так и не отдал.
- Потому, что ты там тут же загнешься от обилия пыльцы и странных запахов, - в синих глазах таилась ирония, и Лаки ничего не оставалось, кроме как фыркнуть, беззлобно и почти любя послав друга по азимуту. Друга и кого-то большего, по совместительству.
За окном тихо завыло, протяжно и до тошноты тоскливо. Сквозняк скользнул по стеклу, пробрался на пол и застыл в комнате, цепляя всех и каждого, касаясь одеял. Не сказать, что к холодам жители Серого Дома были привычны, скорее наоборот. Система отопления с годами приходила во всю большую негодность, батареи не справлялись с большими комнатами и, когда время серых спинок сходило, сменяясь снегопадами, становилось почти невмоготу.
Сокол не думал и не пытался спать, хотя собственное сознание давно устало и противилось бодрствованию. Знаменитая фраза о том, что бывает, когда спишь на холоде, на него совершенно не действовала, потому парень то и дело проваливался куда-то в дебри спасительных пустот, где ничего не вымораживало несчастное одеяло, которое теперь казалось слишком уж тонким.
Где-то позади послышалась возня и кашель, снова тишина и скрип половиц под просевшим линолеумом.
Лаки качнул головой, недовольно ежась от сквозняка и снова кашлянул, шипя что-то не шибко цензурное про зиму, Деда Мороза и, кажется, жкх. Со стороны Иносказа донеслось красноречивое шиканье, но парень только оскалился, показав не самому любимому состайнику направление ближайшего движения в прекрасное далеко. Тот не ответил, но отвернулся к стене, вероятно, даже не удостоив Лаки взглядом.
- И хрен с тобой, - хрипло фыркнул парень, поднимаясь с кровати. Ноги неприятно обожгло холодом, заставив порадоваться о том, что идти ему, в сущности, совершенно не далеко
- Какого лешего ты вылез? – недовольно проворчал Сокол, когда на его полусонное бренное тело что-то опустилось. И не просто опустилось, еще и подвинуло совершенно бесцеремонно, впустив под одеяло порядком осточертевший сквозняк.
- Греюсь, - емко отозвался Лаки, забираясь в чужую койку, - И вообще утихни, разбудишь нашу Барби, будет концерт по заявкам.
- Голос у тебя, как у Вейдера, в курсе? – Сокол глухо усмехнулся, поворачиваясь на другой бок и давая другу место улечься. В темноте комнаты едва ли можно было что-то разглядеть, но выражения Лаки он уже выучил чуть ли не наизусть. Сейчас, например, тот явно кривился, пытаясь показать всем видом, что шутку про Темного Лорда не оценил.
- Заткнись, а? – хрипло порекомендовал парень, - А не то мои холодные пальцы окажутся у тебя под одеждой. Опять.
- Тогда мы будем спать в коридоре.
С другой стороны комнаты снова послышалось гневное «тш!» и оба парня разом затихли, стараясь не хохотать и не усугублять свое положение.
Оконное стекло тихо подрагивало, наполняя темноту неприятным дребезжанием. К утру на нем появятся новые узоры, на карнизах застынет снег и все обитатель Дома будут ежиться, наблюдая эту картину. Зима – время холодных рук и холодных мыслей, хотя и не всегда.
Кошка прокралась в комнату уже привычной «тропой», минуя скрипящие половицы и с виртуозностью беглеца открывая старую дверь. Предрассветные зимние сумерки встретили ее гостеприимно, и девушка улыбнулась, растирая руками плечи, на пути к своей кровати. Ей не было холодно – внутри ее грело чужое тепло, бережно унесенное пылающим девичьим сердцем – но дело привычки было сильнее.
Проходя мимо кроватей друзей, Кошка притормозила, только сейчас осознав, что именно показалось ей странным в тот момент, как она переступила порог комнаты.
Чехова все еще не было, Иносказ все еще спал у себя, закутанный с ног до головы в одеяло, а вот кровать Лаки была странно пустой. В прочем, ее друг и брат обнаружился довольно быстро. На кровати Сокола.
- Абзац, - едва сдерживая смех, констатировала Кошка, поправляя скатившееся одеяло. Парням, кажется, холодно уже не было, раз они ничего не заметили за всю ночь. Улыбнувшись открывшейся картине, девушка натурально поежилась, вспомнив о том, куда сама направлялась, и незамедлительно потрусила к собственной кровати, где дожидалось остывшее одеяло.
В Серый Дом приходило утро, неся с собой новые вести о похолодании.