Они встретят тебя в Черном Лесу
Решила, во имя убийства тишины, зашвырнуть статью, которую писала для нашей переводческой группы еще и сюда...
В наших историях они никак не фигурируют, но упоминания все же пару раз проскальзывали в тексте.
Итак темой статьи стали лисы-оборотни. Особенности, история образа, злые они или добрые, и почему некоторых женщин в Китае также называют «хули-цзин».
Хули-цзин [狐貍精] – первые два иероглифа означают «лиса», а последний имеет много значений, в частности, «дух», «оборотень», «хитрый/ловкий/искусный»; другое название ху-яо [狐妖] или яо-ху [妖狐]. В китайской традиционной мифологии волшебная лиса — лиса-оборотень, добрый или злой дух.
Чтобы превратиться в человека, хули-цзин требуется пятьдесят лет. К этому моменту она накапливает духовную силу и может обращаться красивой девушкой. Через сто лет лиса получает способность принимать облик юноши и окончательно обретает человеческие черты. С годами духи постепенно совершенствуются, каждое столетие наращивая по хвосту, пока их количество не достигает девяти. После этого им больше не нужно вредить людям и питаться их жизненной силой. По-прошествии тысячи лет лиса-оборотень становится «небесной лисой» и отрешается от мирских забот.
А теперь, отвлечемся от приевшихся описаний и попытаемся копнуть поглубже.
Лисы-оборотни, также, в определенный период, известные как лисы-феи, являются одними из «Пяти бессмертных», и некогда почитались наряду с китайским фениксом, драконом и цилинем. Первые упоминания об этих существах появились в «Каталоге гор и морей», создание которого традиционно приписывают одному из древних мифических государей – Великому Юю (приб. годы правления 2032 — 2025 до н. э.)
В представлениях китайцев чудесные свойства животных и предметов также были связаны с их возрастом. Считалось, что чем старее животное, тем большей силой оно может обладать. Об этом прямо сказано в рассказе из сборника «Записки из мрака» Го Пу: «Пятидесятилетняя лиса может превратиться в женщину, столетняя может стать мужчиной и вступить в отношения с женщиной. Может узнать о том, что происходит за тысячу ли, прекрасно владеет искусством обольщения, морочит человека так, что он теряет разум. Через тысячу лет лисе открываются законы Неба, и она становится Небесной лисой» Кстати, термин «небесная лиса» или 天狐 впервые встречается именно в «Записках из мрака».
Из приведенного выше отрывка видно, что в представлениях китайцев существовало несколько, если так можно выразиться, возрастных категорий лис. Самая низшая — молодые лисы, способные к метаморфозам, но ограниченные в превращениях; далее — лисы, способные на более широкий диапазон превращений: они могут стать и обыкновенной женщиной, и прекрасной девой, а могут и мужчиной. В человеческом обличье лиса может вступать в отношения с обычными людьми, обольщать их, морочить так, что они забывают обо всем. Подобные лисы в дотанской прозе сяошо встречаются чаще всего. Как правило, они искусные обольстительницы. Приняв облик прекрасной девушки, такая лиса является к мужчине, очаровывает его своей неземной красотой, талантами, доступностью и вступает с ним в интимную связь. Конечной целью лисы являются именно сексуальные отношения, поскольку в процессе она получает от мужчины его жизненную энергию, необходимую ей для совершенствования сверхъестественных способностей. Лиса стремится выбрать себе в супруги юношу — ибо светлое начало в нем еще очень сильно. Последствия такого рода отношений для человека вполне предсказуемы: светлое начало в его организме насильственным образом убывает, жизненная энергия ослабевает. Внешне это выражается в резком похудании и общей слабости. В конечном итоге человек умирает от истощения. Лиса же получает возможность существенно увеличить свои силы, что позволяет ей достичь долголетия, а подчас и бессмертия.
Самый распространенный тип лисы, представленный в дотанской прозе, — это хули-цзин, оборотень, приносивший человеку, в первую очередь, зло. Судя по письменным памятникам, даже простое появление лисы в ее естественным виде или неожиданная встреча с нею считались неблагоприятными явлениями и часто рассматривались как дурное предзнаменование: пробежавшая через двор лиса могла на хвосте принести беду, встреченная в поле жалобно воющая лиса могла стать предвестницей скорой, трагической гибели.
Очевидно, лисьи духи с самого начала считались чудовищами, несущими вред людям. Однако, на каменных гравюрах династии Хань девятихвостая лиса находилась рядом с белым кроликом, лунной жабой, трехногим вороном и богиней Си-ван-му, Царицей-Матерью Запада, что символизировала благо и плодородие.
Но почему такое почетное место досталось чудовищу?
Говоря о лисах-оборотнях, многие люди испытывают страх, ведь во множестве древних романов и историй хули-цзин — зловредные монстры. Например, в романе «Путешествие на Запад», предположительно принадлежащему кисти китайского писателя и поэта У Чэнъэня, лисы всегда выступали против Царя обезьян; а в романе «Возвышение в ранг духов» Сюй Чжунлиня, «хули-цзин» назывались плохие женщины. В последствии, имя «хули-цзин» также стало синонимом нескольких проблемных женских персонажей, например, таких как императрица-тиран У Цзэтянь или Да Цзи. Да Цзи была полулегендарной наложницей последнего императора династии Шан. Говорят, однажды обиженная тираном Чжоу Синем, служанка богини Нюйвы, девятихвостая лисица-оборотень, вошла в тело Да Цзи, изгнав оттуда душу настоящей наложницы. Лисица-оборотень и жестокий правитель вместе придумали ряд кошмарных пыток для своих подчиненных, например, они заставляли людей обнимать раскалённые добела железные прутья. Из-за такой невыносимой жизни подданные императора подняли мятеж, в результате чего закончилась династия Шан и началась эра правления императоров Чжоу.
Но во множестве древних романов, в частности, в романах китайского новеллиста Пу Сунлина, мы видим лисиц-оборотней любящими красавицами и преданными женами. Не говоря уже о том, что когда-то этих созданий и вовсе называли «феями».
Откуда взялись такие различия?
Всему виной двойственность хули-цзин. С одной стороны — это белая лиса, некогда почитаемая даже выше дракона и феникса, спутница богини. Встретить белую лису (как и других животных белого цвета) считалось благим предзнаменованием. А с другой — это жестокий демон, олицетворение порока и кровожадности, зверь, пожирающий человеческие сердца и вытягивающий из своих жертв жизненную силу. К тому же, образ лисы-оборотня издревле был связан со смертью. Считалось, что дух умершего может вселиться в лису и таким образом говорить с живыми. В классических китайских произведениях постоянно упоминалось о том, что лисы рыли свои норы в старых могилах или рядом с ними. Трудно не провести параллель между китайскими представлениями о лисе и о душе умершего: изначально и лиса, и гуй — вредоносная нечисть.
Но прежде всего, лиса была одним из тотемов в системе верований древних племен.
До династии Цинь лисы оставались нейтральными духами. К тому же, они не были ни женщинами, ни мужчинами. Зверь-тотем сулил блага почитавшему его роду, а люди, в свою очередь, приносили духам подношения, например, в виде человеческой пищи.
Одним из самых известных кланов, живших под защитой тотема лисы, был клан из Тушань.
По легенде, некогда Великий Юй (Да Юй) боролся с потопом. На берегу реки он увидел белую лису с девятью хвостами и решил, что это благоприятный знак. Позднее, за его великие заслуги в деле устройства государства, император Шунь сделал его регентом, а затем назначил своим наследником. На престол Да Юй вступил в 2205 г. до н. э. и положил начало династии Ся, правившей в Китае до 1766 г. до н. э.
Но в древних китайских текстах есть и другая версия этой истории.
Некогда Да Юй был вождем одного из племен, воспетым не одним из последующих поколений. Когда воды одной из местных рек вышли из берегов, Да Юй яростно боролся с потопом. Это увидела белая лиса. Заметив старания человека, фея решил помочь ему. Позднее, Да Юй женился на фее-лисе, принявшей облик юной красавицы, и у них родился сын. Спустя годы, их сын положил начало новой династии Ся.
Конечно, это всего лишь легенда, но обе ее версии отлично показывают, что некогда лисьи духи были почитаемы среди людей.
Неужели влияние романа «Возвышение в ранг духов» и истории Да Цзи превратило их из блага в монстра?
Отнюдь. Этот процесс начался уже после династии Хань.
Во времена династий Цинь и Хань лиса все еще являлась благим символом, но во времена династий Вэй и Цзинь появилось множество странных историй, таких как «Записки о поисках духов» Гань Бао, «Тайные записи», «Рассказы о чудесном», и «Записи о забытых событиях» даосского ученого Ван Цзя. Во всех этих историях хули-цзин представлялись очень взрослыми и очень могущественными созданиями. Возраст их насчитывал сотни лет. Они могли принимать человеческий облик и, порой, были абсолютно непобедимы. Такое пристальное внимание к образу показало, какое огромное значение лисы-оборотни оказали на китайскую культуру. Каждый автор писал о том, что ему нравилось, и во времена династии Цинь появилось очень много романов об этих духах.
Но образ «хорошей лисы» был общеизвестен и мало кому интересен, потому, китайские новеллисты того времени начали писать о плохом.
Так образ лисы в китайской культуре начал постепенно меняться.
Все больше и больше авторов изображали хули-цзин кровожадными чудовищами, но своего пика это явление достигло уже во времена династии Сун. Со времен династии Сун лисы окончательно превратились в демонов.
Все лисы, фигурировавшие в романах эпох Хань и Сун, были старше ста лет. Они все больше и больше походили на людей, перенимая их качества и пороки, разделив таким образом и праведность, и зло. А с появлением, во времена династии Мин, романа «Возвышение в ранг духов», образ хули-цзин стал синонимом плохих женщин (занимавшихся неправедными или постыдными делами).
Лисы, появлявшиеся в исторических документах, обычно имели следующие черты: во-первых, они были символом вожделения и посылали людям теплые приветствия из мира тайных желаний; во-вторых, их природу трудно было понять. С одной стороны, это могли быть женщины, искавшие настоящей любви, но, с другой стороны, они также могли быть оборотнями, воспринимавшими связи с людьми как наркотик; в-третьих, они были очень красивы и кокетливы, бдительны и умны. Их обаяния было достаточно, чтобы вызвать у человека экстаз, и они никогда не отказывали себе в этом удовольствии. В-четвертых, моралисты древних времен часто выступали с предупреждениями, утверждая, что лисы — самые опасные прелюбодеи и злодеи в мире, поэтому они часто являлись причиной бедствий, произошедших в стране и/или с отдельными людьми. Они несли на себе моральную вину и вечный позор за деяния китайского патриархального общества.
Последней чертой был их плач. Лисы, будучи вхожими в интеллектуальное общество, отличались крайне меланхоличным характером. Они были сентиментальны, писали грустные стихи, а их печальные вздохи и слезы пробуждали нежность в сердцах в ученых.
Позднее, при династии Тан (618 — 907), отношение к лисе вновь изменилось. Именно в это время начинает складываться культ лисы, подтверждение чему мы находим в письменных памятниках данного периода. Так, в сборнике Чжан Чжо «Полные записи о столице и окраинах» говорится следующее: «Начиная с первых годов правления династии Тан, многие в народе стали поклоняться фее-лисе, в домах приносили жертвы, чтобы умилостивить ее. Подносили человеческую еду и питье. Поклонялись стихийно. В то время бытовала поговорка: "Там, где нет лисы, нельзя основать деревню"». Этот отрывок относится, самое позднее, к первой половине VIII века. По всей вероятности, уже в то время в простом народе лису стали воспринимать также в качестве животного-покровителя, способного нести добро, если ему правильно поклоняются.
Однако свидетельства такого рода единичны. Культ лисы окончательно сформировался и получил широкое распространение в более позднее время.
В цинское (XVII — XX вв.) время фею-лису причисляли к так называемым сы да мэнь [四大門] или сы да цзя [四大家] (т. е. «четыре великих семейства»), куда входили четыре вида животных, обладавших, по народным представлениям, волшебными свойствами и наделенных даже особыми фамилиями, созвучными названиям или свойствам этих животных: лиса, хорь, еж и змея. В деревнях в честь них сооружали низкие глинобитные, кирпичные или деревянные кумирни и приносили перед ними жертвы, моля о содействии в делах, спокойствии в доме, достатке, богатом урожае и т. д. Вконце правления маньчжурской династии лиса, как чудесное создание, встала в один ряд с духами-покровителями местности.
Таким образом, лиса в зверином облике издревле воспринималась как предвестник судьбы, в первую очередь — печальной. Первоначально появление девятихвостой лисы считали счастливым предзнаменованием исключительно для владетельных родов. Ходили легенды, что, если в период чьего-то правления появлялась девятихвостая лиса, значит, вскоре страна должна была выиграть все воины и в ней, всенепременно, воцарился бы мир. Но после династии Тан за белой лисой в народной фантазии закрепилось свойство быть добрым вестником уже для любого человека. Другое дело — фея-лиса. Она была способна принести человеку и беду, и добро, ее образ был крайне противоречив. Если ей приносили жертвы, то она могла помочь, отблагодарить за справедливое к ней отношение. Но, дело в том, что и белая лисица, и фея-лиса, и лиса-оборотень (хули-цзин) — три разные ипостаси одного существа, соответствующие различным этапам формирования представлений о нем в китайской традиции.
Но, возвращаясь назад, хочется спросить. Были ли у тех авторов, что превращали лис в чудовищ, какие-то основания?
Да, были.
И здесь мы снова возвращаемся к отрывку из «Каталога гор и морей».
Древние письменные свидетельства сообщают о девятихвостых лисах, наделенных магическими свойствами: «В трехстах ли на востоке есть, говорят, гора Цинцю. На южной ее стороне много нефрита, на северной — много камня цинху. Там водятся животные, по виду — как лисы, но с девятью хвостами, а голос их похож на плач младенца. Лисы эти едят людей. Человек же, съевший такую лису, не боится яда змей».
Тот факт, что лисы-оборотни охотились на людей — не был подделкой. Лиса могла напасть на человека, но, с другой стороны, это мог сделать и тигр, и даже другой человек.
Позднее, с появлением новелл Пу Сунлина (1640 — 1715) лисы-оборотни снова разделились на множество категорий, от романтичных до юмористических образов. Желание завести роман с лисой, чтобы удовлетворить свою похоть, было мечтой многих китайцев. В истории до сих пор встречаются женщины, которые сознательно притворялись лисицами, чтобы соблазнить мужчин.
С тех пор взгляды на хули-цзин становились все более нейтральными. Хули-цзин больше не были ни благородными богами, ни вредящими миру демонами, они действительно интегрировались в общество и начали сосуществовать в гармонии с человечеством.
А что же насчет их «сестриц»?
Японский юнгианский психолог Каваи Тошио в своем труде «Легенды и разум японцев» проанализировал различия между китайскими и западными историями об архетипах лисиц. Например, в «Странных сказках из одинокой студии» история лисы обычно рассказывалась так: бедняк, которому нечего было делать, случайно спас раненую лису. Лисица превратилась в красавицу с щедрым приданым и взяла на себя инициативу предстать перед мужчиной. «Хочу выйти за тебя замуж, чтобы отплатить за доброту», — сказала красавица. Мужчина получил шанс заключить действительно крупную сделку. Но затем он увидел истинное лицо лисицы и очень испугался. Разоблачив оборотня, он только и мог, что с грустью уйти. В подобных историях встречи с мужчинами являлись лишь результатом случайностей, и всегда заканчивались трагедией, потому что, как бы усердно лиса не практиковалась, она по-прежнему оставалась обычным зверем, неспособным изменить свою природу с помощью человеческой любви.
Японские же лисы, кицунэ, зачастую являлись своего рода блюстителями справедливости. Они наказывали преступников и проучивали нерадивых чиновников. Китайские лисы хули-цзин, как и японские кицунэ, иногда служили примером мудрости и исполняли назидательную функцию, однако, в большинстве случаев, они выступали в роли коварных и жестоких обольстительниц, как и корейские кумихо.
Несмотря на то, что ранние легенды отмечают доброжелательность кумихо по отношению к людям, наиболее закрепившийся в корейском фольклоре имидж девятихвостой лисы — отнюдь не самый позитивный.
Сложно сказать, почему и в какой момент ее характер и образ изменились. Однако уже в эпоху Силла (356 — 892), в соответствии с китайским прототипом, кумихо изображались красивыми девушками, соблазнявшими и убивавшими мужчин, чтобы заполучить их печень или сердце. Легенды описывают довольно жестокие сюжеты, в которых девятихвостая лиса не только охотилась на мужчин, но и перевоплощалась в старуху, чтобы пробраться в дом и причинить вред детям.
Однако, образ кумихо, транслируемый в современной культуре Кореи, разительно отличается от традиционного. С популяризацией корейской культуры в мире, с распространением во второй половине 1990-х годов «корейской волны» трактовка этого персонажа стала стремительно меняться. Термин «корейская волна» был придуман китайскими журналистами в связи с быстрым распространением поп-культуры Южной Кореи за рубежом. В настоящее время он также отражает целое направление во внешней политике Кореи, которое заключается в повышении интереса иностранцев к этой стране с помощью популяризации продуктов массовой культуры, прежде всего, музыки и кинематографа. Таким образом, вполне объяснимо, что позитивизация образа кумихо помогла привлечь интерес зрителей не только к современной, но и к традиционной культуре этой страны.
Что же касается японских кицунэ, то, как правило, лисы в японской культуре выступали в нескольких ипостасях. Они являлись своеобразным эскортом богини плодородия Инари. Есть легенда, что свое место в храмах богини лисы получили из-за того, что часто приходили на поля, охотиться на грызунов, вредящих посевам, чем и спасали урожаи. В народных поверьях лиса также считалась еще и амбивалентным существом, способным к оборотничеству. Считается, что данный аспект символики лис перекочевал в Японию из Китая. Принимая обличие обворожительных красавиц, они также лишали мужчин жизненных сил, постепенно убивая их. Но, кроме этого, оборотни могли и иначе навредить человеку, например, наслав на него болезни. В этом спектре противоречивых представлений нашли свое отражение как собственно аутентичные представления японского народа, так и заимствованные из чужих культур. В них лиса оказывалась неким маргинальным существом, как подателем благ, так и носителем негативных качеств, угрожавших человеку. Лисы являлись рефлексией однородной структуры японского общества и страха перед неоднородностью. Любой выход за пределы однородности воспринимался как угроза обществу, а носитель особых черт объявлялся монстром или индивидуумом, связанным с монстрами.
В целом, исходя из всего вышеперечисленного, можно говорить о том, что восприятие образа лисы в культуре азиатских народов постепенно менялось с течением длительного времени. В современной культуре все чаще можно наблюдать, как лиса-оборотень изображается доброжелательным, иногда даже наивным созданием, не проявляющим агрессии по отношению к людям без необходимости, обладающим способностью к состраданию и нередко готовым на жертву ради любви к человеку.
Несмотря на то, что в настоящее время довольно трудно определить истинные причины изменений в изображении девятихвостой лисы и в отношении к ней в Азии, имеющаяся тенденция уже говорит о том, что этот фольклорный персонаж не только сохраняет свою актуальность, но и, трансформируясь под запросы современного общества, становится полноправным элементом современной культуры.
В наших историях они никак не фигурируют, но упоминания все же пару раз проскальзывали в тексте.
Итак темой статьи стали лисы-оборотни. Особенности, история образа, злые они или добрые, и почему некоторых женщин в Китае также называют «хули-цзин».
Хули-цзин [狐貍精] – первые два иероглифа означают «лиса», а последний имеет много значений, в частности, «дух», «оборотень», «хитрый/ловкий/искусный»; другое название ху-яо [狐妖] или яо-ху [妖狐]. В китайской традиционной мифологии волшебная лиса — лиса-оборотень, добрый или злой дух.
Чтобы превратиться в человека, хули-цзин требуется пятьдесят лет. К этому моменту она накапливает духовную силу и может обращаться красивой девушкой. Через сто лет лиса получает способность принимать облик юноши и окончательно обретает человеческие черты. С годами духи постепенно совершенствуются, каждое столетие наращивая по хвосту, пока их количество не достигает девяти. После этого им больше не нужно вредить людям и питаться их жизненной силой. По-прошествии тысячи лет лиса-оборотень становится «небесной лисой» и отрешается от мирских забот.
А теперь, отвлечемся от приевшихся описаний и попытаемся копнуть поглубже.
читать дальше...
История лисьих духов, безусловно, является одним из важнейших нематериальных культурных наследий Китая, как с точки зрения литературы, так и с точки зрения восточной психологии. Лисы-оборотни, также, в определенный период, известные как лисы-феи, являются одними из «Пяти бессмертных», и некогда почитались наряду с китайским фениксом, драконом и цилинем. Первые упоминания об этих существах появились в «Каталоге гор и морей», создание которого традиционно приписывают одному из древних мифических государей – Великому Юю (приб. годы правления 2032 — 2025 до н. э.)
В представлениях китайцев чудесные свойства животных и предметов также были связаны с их возрастом. Считалось, что чем старее животное, тем большей силой оно может обладать. Об этом прямо сказано в рассказе из сборника «Записки из мрака» Го Пу: «Пятидесятилетняя лиса может превратиться в женщину, столетняя может стать мужчиной и вступить в отношения с женщиной. Может узнать о том, что происходит за тысячу ли, прекрасно владеет искусством обольщения, морочит человека так, что он теряет разум. Через тысячу лет лисе открываются законы Неба, и она становится Небесной лисой» Кстати, термин «небесная лиса» или 天狐 впервые встречается именно в «Записках из мрака».
Из приведенного выше отрывка видно, что в представлениях китайцев существовало несколько, если так можно выразиться, возрастных категорий лис. Самая низшая — молодые лисы, способные к метаморфозам, но ограниченные в превращениях; далее — лисы, способные на более широкий диапазон превращений: они могут стать и обыкновенной женщиной, и прекрасной девой, а могут и мужчиной. В человеческом обличье лиса может вступать в отношения с обычными людьми, обольщать их, морочить так, что они забывают обо всем. Подобные лисы в дотанской прозе сяошо встречаются чаще всего. Как правило, они искусные обольстительницы. Приняв облик прекрасной девушки, такая лиса является к мужчине, очаровывает его своей неземной красотой, талантами, доступностью и вступает с ним в интимную связь. Конечной целью лисы являются именно сексуальные отношения, поскольку в процессе она получает от мужчины его жизненную энергию, необходимую ей для совершенствования сверхъестественных способностей. Лиса стремится выбрать себе в супруги юношу — ибо светлое начало в нем еще очень сильно. Последствия такого рода отношений для человека вполне предсказуемы: светлое начало в его организме насильственным образом убывает, жизненная энергия ослабевает. Внешне это выражается в резком похудании и общей слабости. В конечном итоге человек умирает от истощения. Лиса же получает возможность существенно увеличить свои силы, что позволяет ей достичь долголетия, а подчас и бессмертия.
Самый распространенный тип лисы, представленный в дотанской прозе, — это хули-цзин, оборотень, приносивший человеку, в первую очередь, зло. Судя по письменным памятникам, даже простое появление лисы в ее естественным виде или неожиданная встреча с нею считались неблагоприятными явлениями и часто рассматривались как дурное предзнаменование: пробежавшая через двор лиса могла на хвосте принести беду, встреченная в поле жалобно воющая лиса могла стать предвестницей скорой, трагической гибели.
Очевидно, лисьи духи с самого начала считались чудовищами, несущими вред людям. Однако, на каменных гравюрах династии Хань девятихвостая лиса находилась рядом с белым кроликом, лунной жабой, трехногим вороном и богиней Си-ван-му, Царицей-Матерью Запада, что символизировала благо и плодородие.
Но почему такое почетное место досталось чудовищу?
Говоря о лисах-оборотнях, многие люди испытывают страх, ведь во множестве древних романов и историй хули-цзин — зловредные монстры. Например, в романе «Путешествие на Запад», предположительно принадлежащему кисти китайского писателя и поэта У Чэнъэня, лисы всегда выступали против Царя обезьян; а в романе «Возвышение в ранг духов» Сюй Чжунлиня, «хули-цзин» назывались плохие женщины. В последствии, имя «хули-цзин» также стало синонимом нескольких проблемных женских персонажей, например, таких как императрица-тиран У Цзэтянь или Да Цзи. Да Цзи была полулегендарной наложницей последнего императора династии Шан. Говорят, однажды обиженная тираном Чжоу Синем, служанка богини Нюйвы, девятихвостая лисица-оборотень, вошла в тело Да Цзи, изгнав оттуда душу настоящей наложницы. Лисица-оборотень и жестокий правитель вместе придумали ряд кошмарных пыток для своих подчиненных, например, они заставляли людей обнимать раскалённые добела железные прутья. Из-за такой невыносимой жизни подданные императора подняли мятеж, в результате чего закончилась династия Шан и началась эра правления императоров Чжоу.
Но во множестве древних романов, в частности, в романах китайского новеллиста Пу Сунлина, мы видим лисиц-оборотней любящими красавицами и преданными женами. Не говоря уже о том, что когда-то этих созданий и вовсе называли «феями».
Откуда взялись такие различия?
Всему виной двойственность хули-цзин. С одной стороны — это белая лиса, некогда почитаемая даже выше дракона и феникса, спутница богини. Встретить белую лису (как и других животных белого цвета) считалось благим предзнаменованием. А с другой — это жестокий демон, олицетворение порока и кровожадности, зверь, пожирающий человеческие сердца и вытягивающий из своих жертв жизненную силу. К тому же, образ лисы-оборотня издревле был связан со смертью. Считалось, что дух умершего может вселиться в лису и таким образом говорить с живыми. В классических китайских произведениях постоянно упоминалось о том, что лисы рыли свои норы в старых могилах или рядом с ними. Трудно не провести параллель между китайскими представлениями о лисе и о душе умершего: изначально и лиса, и гуй — вредоносная нечисть.
Но прежде всего, лиса была одним из тотемов в системе верований древних племен.
До династии Цинь лисы оставались нейтральными духами. К тому же, они не были ни женщинами, ни мужчинами. Зверь-тотем сулил блага почитавшему его роду, а люди, в свою очередь, приносили духам подношения, например, в виде человеческой пищи.
Одним из самых известных кланов, живших под защитой тотема лисы, был клан из Тушань.
По легенде, некогда Великий Юй (Да Юй) боролся с потопом. На берегу реки он увидел белую лису с девятью хвостами и решил, что это благоприятный знак. Позднее, за его великие заслуги в деле устройства государства, император Шунь сделал его регентом, а затем назначил своим наследником. На престол Да Юй вступил в 2205 г. до н. э. и положил начало династии Ся, правившей в Китае до 1766 г. до н. э.
Но в древних китайских текстах есть и другая версия этой истории.
Некогда Да Юй был вождем одного из племен, воспетым не одним из последующих поколений. Когда воды одной из местных рек вышли из берегов, Да Юй яростно боролся с потопом. Это увидела белая лиса. Заметив старания человека, фея решил помочь ему. Позднее, Да Юй женился на фее-лисе, принявшей облик юной красавицы, и у них родился сын. Спустя годы, их сын положил начало новой династии Ся.
Конечно, это всего лишь легенда, но обе ее версии отлично показывают, что некогда лисьи духи были почитаемы среди людей.
Неужели влияние романа «Возвышение в ранг духов» и истории Да Цзи превратило их из блага в монстра?
Отнюдь. Этот процесс начался уже после династии Хань.
Во времена династий Цинь и Хань лиса все еще являлась благим символом, но во времена династий Вэй и Цзинь появилось множество странных историй, таких как «Записки о поисках духов» Гань Бао, «Тайные записи», «Рассказы о чудесном», и «Записи о забытых событиях» даосского ученого Ван Цзя. Во всех этих историях хули-цзин представлялись очень взрослыми и очень могущественными созданиями. Возраст их насчитывал сотни лет. Они могли принимать человеческий облик и, порой, были абсолютно непобедимы. Такое пристальное внимание к образу показало, какое огромное значение лисы-оборотни оказали на китайскую культуру. Каждый автор писал о том, что ему нравилось, и во времена династии Цинь появилось очень много романов об этих духах.
Но образ «хорошей лисы» был общеизвестен и мало кому интересен, потому, китайские новеллисты того времени начали писать о плохом.
Так образ лисы в китайской культуре начал постепенно меняться.
Все больше и больше авторов изображали хули-цзин кровожадными чудовищами, но своего пика это явление достигло уже во времена династии Сун. Со времен династии Сун лисы окончательно превратились в демонов.
Все лисы, фигурировавшие в романах эпох Хань и Сун, были старше ста лет. Они все больше и больше походили на людей, перенимая их качества и пороки, разделив таким образом и праведность, и зло. А с появлением, во времена династии Мин, романа «Возвышение в ранг духов», образ хули-цзин стал синонимом плохих женщин (занимавшихся неправедными или постыдными делами).
Лисы, появлявшиеся в исторических документах, обычно имели следующие черты: во-первых, они были символом вожделения и посылали людям теплые приветствия из мира тайных желаний; во-вторых, их природу трудно было понять. С одной стороны, это могли быть женщины, искавшие настоящей любви, но, с другой стороны, они также могли быть оборотнями, воспринимавшими связи с людьми как наркотик; в-третьих, они были очень красивы и кокетливы, бдительны и умны. Их обаяния было достаточно, чтобы вызвать у человека экстаз, и они никогда не отказывали себе в этом удовольствии. В-четвертых, моралисты древних времен часто выступали с предупреждениями, утверждая, что лисы — самые опасные прелюбодеи и злодеи в мире, поэтому они часто являлись причиной бедствий, произошедших в стране и/или с отдельными людьми. Они несли на себе моральную вину и вечный позор за деяния китайского патриархального общества.
Последней чертой был их плач. Лисы, будучи вхожими в интеллектуальное общество, отличались крайне меланхоличным характером. Они были сентиментальны, писали грустные стихи, а их печальные вздохи и слезы пробуждали нежность в сердцах в ученых.
Позднее, при династии Тан (618 — 907), отношение к лисе вновь изменилось. Именно в это время начинает складываться культ лисы, подтверждение чему мы находим в письменных памятниках данного периода. Так, в сборнике Чжан Чжо «Полные записи о столице и окраинах» говорится следующее: «Начиная с первых годов правления династии Тан, многие в народе стали поклоняться фее-лисе, в домах приносили жертвы, чтобы умилостивить ее. Подносили человеческую еду и питье. Поклонялись стихийно. В то время бытовала поговорка: "Там, где нет лисы, нельзя основать деревню"». Этот отрывок относится, самое позднее, к первой половине VIII века. По всей вероятности, уже в то время в простом народе лису стали воспринимать также в качестве животного-покровителя, способного нести добро, если ему правильно поклоняются.
Однако свидетельства такого рода единичны. Культ лисы окончательно сформировался и получил широкое распространение в более позднее время.
В цинское (XVII — XX вв.) время фею-лису причисляли к так называемым сы да мэнь [四大門] или сы да цзя [四大家] (т. е. «четыре великих семейства»), куда входили четыре вида животных, обладавших, по народным представлениям, волшебными свойствами и наделенных даже особыми фамилиями, созвучными названиям или свойствам этих животных: лиса, хорь, еж и змея. В деревнях в честь них сооружали низкие глинобитные, кирпичные или деревянные кумирни и приносили перед ними жертвы, моля о содействии в делах, спокойствии в доме, достатке, богатом урожае и т. д. Вконце правления маньчжурской династии лиса, как чудесное создание, встала в один ряд с духами-покровителями местности.
Таким образом, лиса в зверином облике издревле воспринималась как предвестник судьбы, в первую очередь — печальной. Первоначально появление девятихвостой лисы считали счастливым предзнаменованием исключительно для владетельных родов. Ходили легенды, что, если в период чьего-то правления появлялась девятихвостая лиса, значит, вскоре страна должна была выиграть все воины и в ней, всенепременно, воцарился бы мир. Но после династии Тан за белой лисой в народной фантазии закрепилось свойство быть добрым вестником уже для любого человека. Другое дело — фея-лиса. Она была способна принести человеку и беду, и добро, ее образ был крайне противоречив. Если ей приносили жертвы, то она могла помочь, отблагодарить за справедливое к ней отношение. Но, дело в том, что и белая лисица, и фея-лиса, и лиса-оборотень (хули-цзин) — три разные ипостаси одного существа, соответствующие различным этапам формирования представлений о нем в китайской традиции.
Но, возвращаясь назад, хочется спросить. Были ли у тех авторов, что превращали лис в чудовищ, какие-то основания?
Да, были.
И здесь мы снова возвращаемся к отрывку из «Каталога гор и морей».
Древние письменные свидетельства сообщают о девятихвостых лисах, наделенных магическими свойствами: «В трехстах ли на востоке есть, говорят, гора Цинцю. На южной ее стороне много нефрита, на северной — много камня цинху. Там водятся животные, по виду — как лисы, но с девятью хвостами, а голос их похож на плач младенца. Лисы эти едят людей. Человек же, съевший такую лису, не боится яда змей».
Тот факт, что лисы-оборотни охотились на людей — не был подделкой. Лиса могла напасть на человека, но, с другой стороны, это мог сделать и тигр, и даже другой человек.
Позднее, с появлением новелл Пу Сунлина (1640 — 1715) лисы-оборотни снова разделились на множество категорий, от романтичных до юмористических образов. Желание завести роман с лисой, чтобы удовлетворить свою похоть, было мечтой многих китайцев. В истории до сих пор встречаются женщины, которые сознательно притворялись лисицами, чтобы соблазнить мужчин.
С тех пор взгляды на хули-цзин становились все более нейтральными. Хули-цзин больше не были ни благородными богами, ни вредящими миру демонами, они действительно интегрировались в общество и начали сосуществовать в гармонии с человечеством.
А что же насчет их «сестриц»?
Японский юнгианский психолог Каваи Тошио в своем труде «Легенды и разум японцев» проанализировал различия между китайскими и западными историями об архетипах лисиц. Например, в «Странных сказках из одинокой студии» история лисы обычно рассказывалась так: бедняк, которому нечего было делать, случайно спас раненую лису. Лисица превратилась в красавицу с щедрым приданым и взяла на себя инициативу предстать перед мужчиной. «Хочу выйти за тебя замуж, чтобы отплатить за доброту», — сказала красавица. Мужчина получил шанс заключить действительно крупную сделку. Но затем он увидел истинное лицо лисицы и очень испугался. Разоблачив оборотня, он только и мог, что с грустью уйти. В подобных историях встречи с мужчинами являлись лишь результатом случайностей, и всегда заканчивались трагедией, потому что, как бы усердно лиса не практиковалась, она по-прежнему оставалась обычным зверем, неспособным изменить свою природу с помощью человеческой любви.
Японские же лисы, кицунэ, зачастую являлись своего рода блюстителями справедливости. Они наказывали преступников и проучивали нерадивых чиновников. Китайские лисы хули-цзин, как и японские кицунэ, иногда служили примером мудрости и исполняли назидательную функцию, однако, в большинстве случаев, они выступали в роли коварных и жестоких обольстительниц, как и корейские кумихо.
Несмотря на то, что ранние легенды отмечают доброжелательность кумихо по отношению к людям, наиболее закрепившийся в корейском фольклоре имидж девятихвостой лисы — отнюдь не самый позитивный.
Сложно сказать, почему и в какой момент ее характер и образ изменились. Однако уже в эпоху Силла (356 — 892), в соответствии с китайским прототипом, кумихо изображались красивыми девушками, соблазнявшими и убивавшими мужчин, чтобы заполучить их печень или сердце. Легенды описывают довольно жестокие сюжеты, в которых девятихвостая лиса не только охотилась на мужчин, но и перевоплощалась в старуху, чтобы пробраться в дом и причинить вред детям.
Однако, образ кумихо, транслируемый в современной культуре Кореи, разительно отличается от традиционного. С популяризацией корейской культуры в мире, с распространением во второй половине 1990-х годов «корейской волны» трактовка этого персонажа стала стремительно меняться. Термин «корейская волна» был придуман китайскими журналистами в связи с быстрым распространением поп-культуры Южной Кореи за рубежом. В настоящее время он также отражает целое направление во внешней политике Кореи, которое заключается в повышении интереса иностранцев к этой стране с помощью популяризации продуктов массовой культуры, прежде всего, музыки и кинематографа. Таким образом, вполне объяснимо, что позитивизация образа кумихо помогла привлечь интерес зрителей не только к современной, но и к традиционной культуре этой страны.
Что же касается японских кицунэ, то, как правило, лисы в японской культуре выступали в нескольких ипостасях. Они являлись своеобразным эскортом богини плодородия Инари. Есть легенда, что свое место в храмах богини лисы получили из-за того, что часто приходили на поля, охотиться на грызунов, вредящих посевам, чем и спасали урожаи. В народных поверьях лиса также считалась еще и амбивалентным существом, способным к оборотничеству. Считается, что данный аспект символики лис перекочевал в Японию из Китая. Принимая обличие обворожительных красавиц, они также лишали мужчин жизненных сил, постепенно убивая их. Но, кроме этого, оборотни могли и иначе навредить человеку, например, наслав на него болезни. В этом спектре противоречивых представлений нашли свое отражение как собственно аутентичные представления японского народа, так и заимствованные из чужих культур. В них лиса оказывалась неким маргинальным существом, как подателем благ, так и носителем негативных качеств, угрожавших человеку. Лисы являлись рефлексией однородной структуры японского общества и страха перед неоднородностью. Любой выход за пределы однородности воспринимался как угроза обществу, а носитель особых черт объявлялся монстром или индивидуумом, связанным с монстрами.
В целом, исходя из всего вышеперечисленного, можно говорить о том, что восприятие образа лисы в культуре азиатских народов постепенно менялось с течением длительного времени. В современной культуре все чаще можно наблюдать, как лиса-оборотень изображается доброжелательным, иногда даже наивным созданием, не проявляющим агрессии по отношению к людям без необходимости, обладающим способностью к состраданию и нередко готовым на жертву ради любви к человеку.
Несмотря на то, что в настоящее время довольно трудно определить истинные причины изменений в изображении девятихвостой лисы и в отношении к ней в Азии, имеющаяся тенденция уже говорит о том, что этот фольклорный персонаж не только сохраняет свою актуальность, но и, трансформируясь под запросы современного общества, становится полноправным элементом современной культуры.
@темы: Ручное, Скрипы в моей голове, Умные голоса извне, Inspiration
-
-
26.01.2023 в 19:45-
-
26.01.2023 в 22:11-
-
30.01.2023 в 21:15-
-
30.01.2023 в 22:10